Тара О`Делл - Прекрасная саксонка
При виде полуголых женщин на кухне Жобер вспомнил о своей пленнице. Пожалуй, она не отдалась бы кому-либо легко, как эти кухарки. Те были готовы сделать что угодно, лишь бы заслужить хорошее отношение своих завоевателей. Но саксонка, запертая в его спальне, отличалась от них. Нет, конечно, она не такая. И что это ему вздумалось спасать ее?
Его мысли прервал чей-то голос. От ворот к нему спешил Алан.
– Милорд, скорее! Саксы уводят наш скот! Крепко выругавшись, Жобер побежал вместе с ним.
Что-то происходит. Эдива смотрела из окна на опустевший двор. Некоторое время назад слышались крики вооружающихся людей. Теперь все стихло.
Ее охватило отчаяние. Возможно, братья напали на норманнов. Ей бы надо быть рядом с ними. Она отлично стреляла из лука. Спрятавшись в ветвях деревьев, она смогла бы многих врагов отправить на тот свет своими стрелами. И тем способствовала бы освобождению Англии.
А вместо этого она сидит в своем доме, под замком. Предводитель норманнов не прислал ей еды и сам не явился.
Эдива стиснула зубы. Ее угнетало осознание своей беспомощности. Вот если бы она была мужчиной... Ей не пришлось бы терпеть унизительного положения пленницы. Либо она была бы убита, либо сражалась бы рука об руку со своими братьями.
В душе поднялось привычное негодование. За что Господь ее наказал? Она была такой же храброй и сильной, как многие мужчины, но ей не позволяли делать то, что делали они. Она выросла среди мальчишек. Они вместе рыбачили, охотились, стреляли из лука, дрались. Потом, когда ей исполнилось четырнадцать лет, тело, к несчастью, предало ее. Груди у нее все росли и росли. Даже если она стягивала их, насколько могла вытерпеть, они все же, к ее возмущению, выпирали под платьем.
Все остальное в ее жизни тоже изменилось. Большинство мальчишек не желали теперь бороться и драться с ней, а те, кто не возражал, нередко пытались, повалив ее, поцеловать.
Ее снисходительный отец вдруг стал требовать, чтобы она не носилась по лестницам со своими братьями, а оставалась с женщинами и помогала им заниматься всякими скучными делами.
Хотя ее душа протестовала против такой несправедливости, она тем не менее старалась как следует выполнять свои обязанности. Она научилась варить мыло и лить свечи; наблюдать за разделкой туш и заготовкой мяса, дубить кожи и чистить шерсть. Прясть и ткать она научилась в раннем детстве, а теперь еще овладела искусством белошвейки и вышивальщицы.
Нельзя сказать, что она делала это без удовольствия. Она выполняла женскую работу с таким же рвением, с каким старалась не уступать в ловкости своим братьям. Ей хотелось, чтобы отец гордился ею.
Но ее отец погиб раньше, чем смог надеть великолепную зеленую тунику, искусно расшитую золотой нитью по вороту и рукавам. Теперь эта одежда досталась злому норманну.
Эдива взглянула на сундук, где лежала тупика, и подумала, не уничтожить ли ее, пока не вернулся завоеватель. Ей будет невыносимо видеть, как он надевает одежду, сделанную ее руками.
Эдива повернулась спиной к окну. Нет, она не сдастся. Ее братьям, возможно, еще удастся выгнать норманнов из Оксбери. Если бы они смогли заманить врагов в лес и там их перебить...
Она вздохнула. Ничего не выйдет. Потеряно так много людей. У братьев осталось теперь мало шансов победить норманнов. Враги лучше вооружены и их больше, гораздо больше. Одолеть норманнов можно только хитростью.
Если бы это поняли ее братья! Она с горечью подумала, что, вполне возможно, именно в этот момент они затевают еще одну обреченную на провал вылазку. Ах, если бы она могла помочь им...
Во дворе раздались голоса. Она подбежала к окну, надеясь увидеть соотечественников, победно входивших во двор крепости. Но увидела только ненавистных завоевателей.
Эдива вздохнула, потом прислушалась, чтобы узнать, о чем они говорят. Она понимала язык, на котором говорили завоеватели, о чем те пока не догадывались. Это давало ей преимущество, которое она намеревалась использовать в дальнейшем. Теперь она была благодарна отцу. Когда-то он настоял на том, чтобы дочь освоила этот язык.
Голоса зазвучали ближе. Эдива улыбнулась, поняв, что норманны расстроены. Стадо разбрелось, и много скота потерялось в лесу. Командир был в ярости. Она слышала, как он грубо кричал на своих людей.
Эдива мысленно похвалила своих братьев за сообразительность. Если невозможно победить врага в открытом бою, то вполне можно сделать его существование здесь невыносимым, особенно с наступлением зимы. Если норманнам осложнить жизнь, то они, возможно, уйдут из Оксбери.
Она сделает то, что от нее зависит, решила Эдива. Если ей удастся убить предводителя, норманны, растерявшись, не захотят оставаться в Оксбери. Она окинула взглядом спальню, подумав о припрятанном оружии. Не следует спешить. Наступит момент, и она нанесет норманну смертельный удар.
Глава 4
– Что случилось? – спросил Уилл, испуганно глядя на забрызганную грязью одежду своего хозяина.
– Упал, – едва сдерживая негодование, ответил Жобер. – Во всем виноваты проклятые саксы!
Он начал снимать с себя жилет. Оруженосец бросился ему помогать.
– Оказывается, эти саксы такие коварные! – заметил юноша.
– Если бы мы были полностью вооружены, то погнались бы за ними в лес.
– Да, жаль, что часть скота потеряли.
Жобер досадливо стиснул зубы. Половина стада разбежалась. То, что должно быть у них на столах, теперь съедят мятежники. Придется усилить охрану стада.
– Но саксы все равно будут голодать этой зимой, – сказал Алан, входя в конюшню. – Нам нужно только набраться терпения и подождать. Когда их лесная жизнь станет невыносимой, они приползут к воротам крепости и будут умолять принять их назад.
– С удовольствием посмотрел бы, как они ползут, – проворчал Жобер. – Уж я бы заставил их изваляться в грязи, как это только что сделали мы.
Алан хохотнул:
– Да уж, было на что посмотреть, когда мы гонялись за коровами.
– Черт побери, ты всегда веселишься в неподходящий момент! – Жобер сердито взглянул на него. – Если бы мы не стали ловить скот, у нас не осталось бы теперь ничего. Мне совсем не хочется зимой питаться одним хлебом!
– Никто не спорит, – сказал в ответ Алан. – Уж больно ты сердит, Жобер.
– Если бы я помылся да хорошо поел, то не был бы: таким сердитым.
– А пусть тебя помоет девица, которую мы взяли в плен.
Жобер удивленно поднял брови.
– Почему бы нет? – спросил Алан. – Она, как и все другие, должна делать что-нибудь полезное.
Повернулась дверная ручка и в комнату вошел норманн. Эдива попятилась к кровати. Вся ее бравада исчезла, уступив место страху.
